Сталин не щадил даже своих самых близких друзей по партии, каким был Григорий Кон­стантинович Орджоникидзе, человек высоких; принципов, долга, человеческой по­рядочности и чести. Вероломство Сталина даже в отношении самых близких ему людей - Серго Орджоникидзе, Алеши Сванидзе, Сергея Киро­ва был о потрясающим, не умещающимся ни в какие рамки человеческой морали и нравствен­ности.

Волны террора, сталинщины нарастали с ужа­сающей силой.

События, связанные с террором 1934 года, подготовляли страшный террор 1937 - 1938 го­дов. Единовластие диктатора возрастало с неос­лабевающей силой.

Процесс над Зиновьевым и Каменевым

В январе 1935 г. состоялся политический про­цесс над бывшими лидерами оппозиции - Г. Е, Зиновьевым, Л. Б. Каменевым, Г. Е. Ев­докимовым, А. М. Гертик, И. П. Бакаевым, А. С. Куклиным, Я. В. Шаровым и другими - всего было посажено на скамью подсудимых 19 человек. Выездную сессию Верховного суда СССР возглавили В. Удьрих, И, Матулевич, А. Горячев.

«Уже тогда, в 1935 году, стало ясно, - пи­салось в Кратком курсе истории ВКП(б),-что зиновьевская группа является замаскированной белогвардейской организацией, которая вполне заслуживает того, чтобы с ее членами обраща­лись как с белогвардейской организацией, ко­торая вполне заслуживает того, чтобы с се чле­нами обращались.как с белогвардейцами». И это писалось о людях, делавших революцию! «Заговорщиков» обвиняли в соучастии в подго­товке убийства Кирова.

В декабре, 1934 года Зиновьев, Каменев и другие были арестованы. Сразу после ареста 18 декабря 1934 г. Зиновьев обратился с пись­мом к Сталину. «Ни в чем, ни в чем, ни в чем я не виноват перед партией, перед ЦК и перед Вами лично. Клянусь вам всем, что только мо­жет быть свято для большевика, клянусь вам памятью Ленина. Умоляю Вас поверить этому честному слону. Потрясен до глубины души». Это письмо было направлено Ягодой Сталину и осталось без ответа. Когда было предъявлено обвинение Каменеву в принадлежности к ор­ганизации, «поставившей себе целью устранение руководителей Советской власти», он заявил: «Изо всех сил и со всей категоричностью я обязан протестовать против такой формулировки, как абсолютно несоответствующей действи­тельности». Заместитель прокурора Л.

Вышинский, и следователь по особо важным делам Л. Шейнин подписали обвинительное заключение, утвер­жденное прокурором И. Акуловым, по делу «московского центра», которого не было в природе, но он был воссоздан умелой рукою Ста­лина. Следователи по делу не имели достаточ­ ного опыта добывания показаний насильствен­ным путем, и поэтому на суде не удалось дока­зать связь деятелей «московского центра» с убийством Кирова. Даже в «Обвинительном заключении» признавалось:«Следствием не ус­тановлено фактов, которые дали бы основание предъявить членам “московского центра" пря­мое обвинение в том, что они дали согласие, или давали какие-либо указания по организа­ции совершения террористического акта, на­правленного против Кирова» . Поэтому Зиновь­ев был осужден на 10 лет заключения, а Каме­нев «как менее активный участник группы к 5 годам лишения свободы». Различные сроки заключения были даны другим обвиняемым.

Сталин прицеливался к применению более жестоких мер к своим главным политическим противникам - Зиновьеву и Каменеву. В част­ности, в июле 1935 г. состоялся новый закры­тый процесс по малоизвестному «кремлевско­му делу» над Каменевым, его братом художни­ком Н. Б. Розенфельдом, сыном Троцкого ин­женером С. Л. Седовым, библиотекарями Крем­ля Е, К. Мухановой, 3. И. Давыдовой, Н. И. Бураго, комендантом Кремля П. И. Лукьяновым, начальником АХО П. Ф. Поляковым и други­ми. В соответствии с этим делом Каменеву и другим обвиняемым был увеличен срок лише­ния свободы. Каменев был осужден на 10 лет заключения. Это была «проба сил», проверка общественного мнения на приговор без улик, без доказательств.

Сталин настойчиво, последовательно продол­жал преследовать свои жертвы. Репрессии, юридические законы все более ужесточались на протяжении 1935 и 1936 годов.

30 марта 1935 года был принят Закон об ответственности членов семей изменников Роди­ны (ЧСИР). Если жена, дочь или сын не от­рекались от своего мужа или отца (а.такие мужественные люди находились), они автома­тически присуждались, к 8-летнему сроку за­ключения, или высылались в отдаленные райо­ны страны - на Колыму, в Магадан и т. д. 7 апреля 1935 года ЦИК СССР принял бесче­ловечный указ, разрешающий привлекать к уголовной ответственности детей с 12-летнего возраста. Дети могли быть даже приговорены к смертной казни!

Новый процесс над Зиновьевым, Каменевым и другими.

С весны 1936 года началась усиленная подготовка открытого судебного процесса над лиде­рами оппозиции по так называемому делу «Объединенного троцкистско-зиновьсвского террори­стического центра». Сталин режиссировал но­вый спектакль, стремясь окончательно сокру­шить своих главных политических противни­ков - Каменева и Зиновьева.

15 августа 1931 года но указке Сталина в «Известиях» появилось небольшое сообщение «В прокуратуре СССР», уведомлявшее, что Каменев, Зиновьев и другие лица предаются суду. Еще до судебного разбирательства во всех галетах сообщалось «о гневе трудящихся» - рабочих, колхозников, ученых, деятелей куль­туры - требовавших: «Никакой пощады вра­гам», «уничтожить гадов» и т. д.

Для нас ныне ясна степень искренности вы­носимых резолюций с требованием «уничто­жить». Общество все более превращалось в беспощадную толпу. И вся эта бесчеловечность была целенаправленной и сопровождалась де­монстрацией преданности «великому Сталину».

Помимо Каменева и Зиновьева, суду были преданы Иван Петрович Бакаев, член большевистской партии с 1906 года, в свое время воз­главлявший Петроградскую ЧК; Григорий Еремеевич Евдокимов, в прошлом матрос, занимавший пост заместителя Петроградского Совета Иван Никитич Смирнов - член партии больше­виков с 1903 г., который был одним из руко­водителей борьбы за установление Советской власти в Сибири, боролся против армий Кол­чака; Сергей Викторович Мрачконский - член большевистской партии с 1905 г., организатор борьбы за Советскую власть на Урале; Вагаршак Арутюнович Тер-Ваганян - один из руко­водителей большевиков в Армении, борцов за установление Советской власти, при Ленине он был редактором журнала «Под знаменем марк­сизма»; Ричард Витольдович Никель - сотруд­ник секретариата Зиновьева в Коминтерне, ра­нее он сотрудничал в ЧК в Ленинграде; Исаак Исаевич Рейптольд - помощник наркома фи­нансов, близкий приятель Л. Б. Каменева; Кфим Александрович Дрейцер (он состоял в охране Троцкого, сражался против Колчака, против войск Пилсудского). Суду были преда­ны-Фриц Давид (Илья Израилевич Круглянский), один из бывших редакторов органа Ком­партии Германии «Роте Фане», затем секретарь Вильгельма Пика -лидера Германской ком­партии, а также Валентин Павлович Ольберг, журналист Конон Борисович Берман-Юрин, Моисей Ильич Лурье, Натан Лазаревич Лурье. Политический процесс подобного масштаба, когда на скамью подсудимых были посажены такие видные партийные деятели, как Каменев и Зиновьев был беспрецедентным.

На первом показательном политическом суде складывается канон для последующих: несколько знаменитостей из «ленинской гвардии» и активисты помельче сознаются в чудовищных преступлениях, их казнят, население шумно приветствует приговор. Определение «враг народа» проживет до конца сталинских лет

Под расстрел впервые подводят бывших вождей. Григорий Зиновьев и Лев Каменев еще 10 лет назад входили в Политбюро, один руководил Петроградом-Ленинградом, другой - Москвой. Зиновьев одно время был даже вторым человеком в партии, он и Ленин в 1917 году вместе скрывались в шалаше в Разливе, пропаганда славила «соратник Ильича», главу «Красного Питера» и «вождя Коминтерна». После смерти Ленина оба деятеля выступали на стороне Сталина проти Троцкого, потом вместе с Троцким оказались в оппозиции. Их дважды исключали из ВКП(б) и снова «восстанавливали в рядах», назначая на небольшие должности партинтеллектуалов. За убийство Кирова на Зиновьева и Каменева сначала возложили «идейную и политическую» ответственность и дали тюремные сроки. Теперь объявлено о вине «организационной». Якобы два старых большевика и их сторонники образовали «объединенный троцкистско-зиновьевский центр», чтобы убить руководителей СССР. Застрелить Кирова они смогли, все остальные покушения срывались. По данным НКВД выходит, что приказы эмигранта Троцкого злодеи выполняли, даже сидя в тюрьме. Кроме признаний обвиняемых, доказательств нет, но подсудимые продолжают свидетельствовать против себя, рассказывая, например, о встрече с сыном Троцкого Львом Седовым в копенгагенском отеле «Бристоль», где обсуждалось убийство Сталина.

Еще до суда газеты печатают резолюции собраний, клеймящих «троцкистско-зиновьевскую банду». Процесс идет в Октябрьском зале Дома союзов (бывшее Дворянское собрание). Заседает Военная коллегия Верховного суда СССР во главе с Василием Ульрихом, обвинение представляет прокурор СССР Андрей Вышинский. Стенограмма публикуется в «Правде», там же - призывы «трудовых коллективов» к расправе над «изменниками Родины». Троцкий предъявит на Западе доказательства, что его сына в указанный день не было в Копенгагене, но кто слушает выгораживания главарем своих подручных? Подсудимые называют заговорщиками других видных функционеров - жертв будущих процессов. Увидев в газете свою фамилию, бывший вожак советских профсоюзов Томский не стал дожидаться заведомой участи - сразу застрелился.

Всем 16 фигурантам выносят смертный приговор. По тому же сценарию, на том же месте, с тем же судом, обвинением и результатом пройдут остальные слушания . Жертв «Первого процесса» реабилитируют в 1988 году «за отсутствием состава преступления». Их поведение на суде будут объяснять «преступными методами следствия».

Упоминаемые в тексте феномены

Убит Киров 1934

Самая высокопоставленная жертва покушения в советской истории: 1 декабря застрелен плен Политбюро, секретарь ЦК, глава Ленинграда и всего Северо-Запада страны Сергей Киров. Поднимается новая волна репрессий, которая будет нарастать до конца десятилетия

Большой террор 1937

Полтора года под грохот пропаганды бушует непрерывная кампания репрессий. Начавшись с процесса против бывших вождей, государственный террор распространится на местную номенклатуру, армейскую верхушку, «социально чуждых» горожан, «недобитых» кулаков, на священнослужителей и национальные диаспоры. Фантастические обвинения в разных лево-правых «измах» и работе на империалистические разведки невозможно повторить без бумажки, имеет хождение обобщенное понятие «враг народа». 1937 год останется в отечественной истории мрачным символом — почти как 1941-й

В 1988 году приговор был отменен, а все осужденные реабилитированы за отсутствием в их действиях состава преступления.

Энциклопедичный YouTube

• 1 / 5

  Дело о так называемом «Антисоветском объединенном троцкистско-зиновьевском центре» рассматривалось Военной коллегией Верховного суда СССР на открытом судебном заседании в Москве в Октябрьском зале Дома Союзов . 19 августа 1936 года Военная коллегия Верховного суда под председательством армвоенюриста В. В. Ульриха в составе членов корвоенюриста И. О. Матулевича , диввоенюриста И. Т. Никитченко , диввоенюриста И. Т. Голякова при секретаре военюристе первого ранга А. Ф. Костюшко при участии прокурора А. Я. Вышинского приступила к рассмотрению дела.

  Подсудимые составляли две не связанные между собой группы.

  В одну группу входили известные большевики, участвовавшие в 1926-1927 гг. в «объединенной оппозиции »:

  • Фриц-Давид (И.-Д. Круглянский)
  • К. Б. Берман-Юрин
  • Н. Л. Лурье

  Они обвинялись в том, что, будучи якобы членами подпольной троцкистско-зиновьевской террористической организации, являлись активными участниками подготовки убийства руководителей партии и правительства.

  По мнению обвинения, осенью 1932 года подпольная троцкистская организация в СССР, выполняя указания Л. Д. Троцкого из-за границы, объединила усилия с подпольной зиновьевской организацией. Образовался «объединённый центр», в котором троцкисты были представлены Смирновым, Мрачковским и Тер-Ваганяном, а зиновьевцы - Каменевым, Евдокимовым, Бакаевым и самим Зиновьевым. Конечная цель их была - захват власти. Как утверждало обвинение, заговорщики не тешили себя надеждой заручиться поддержкой народа, ибо под руководством Сталина СССР успешно строил социализм. Оставалось только одно - убить Сталина и других вождей партии и правительства .

  Всё началось в марте 1932 г., когда Троцкий в открытом письме (экземпляр которого нашёлся между двойными стенками чемодана Э. С. Гольцмана) выступил с призывом убрать Сталина, то есть убить его. Троцкий из Норвегии заправлял всем заговором, а главными заговорщиками в СССР являлись Зиновьев и Каменев (которые с конца 1932 до 1933 года отбывали ссылку, а в -1936 годах находились под арестом и даже недолгое время на свободе оставались под неусыпным наблюдением ОГПУ). Шифрованные донесения от Троцкого заговорщикам якобы передавал Смирнов (который с января 1933 г. сидел в тюрьме). По материалам обвинения центр дал команду группе Николаева-Котолынова убить Кирова в Ленинграде. Планировалось ещё много покушений, но каждый раз выходила осечка. Выполняя указание Смирнова, Гольцман якобы встретился осенью 1932 г. с сыном Троцкого Львом Седовым и самим Троцким в копенгагенском отеле «Бристоль». Именно там последний и сказал, что Сталина необходимо убить («убрать»). В 1934 году Бакаев, Рейнгольд и Дрейцер дважды пытались выполнить эту установку, но безуспешно. В 1935 г. Берман-Юрин и Фриц Давид хотели убить Сталина на VII конгрессе Коминтерна , но у них ничего не вышло: первого просто не пустили в здание, а второй хотя и прошёл со своим браунингом, но не мог подойти на расстояние выстрела. Повинуясь переданному Седовым приказу Троцкого, Ольберг хотел застрелить Сталина на первомайских торжествах 1936 года , но не смог, так как был арестован до Первомая. Натану Лурье не удалось выполнить задание - убить Кагановича и Орджоникидзе , когда они приехали в Челябинск. Потом он не застрелил Жданова на первомайской демонстрации в Ленинграде в 1936 г. только потому, что оказался слишком далеко от него. Готовились покушения на Ворошилова , Косиора и Постышева , но все попытки провалились .

  Единственным представленным суду вещественным доказательством, если не считать признаний самих подсудимых, был фальшивый гондурасский паспорт Ольберга. Единственной свидетельницей выступила бывшая жена Смирнова А. Н. Сафонова, которая сама была под следствием по обвинению в участии в заговоре. Один из обвиняемых, Гольцман, признался в том, что он в 1932 г. встретился в копенгагенском отеле «Бристоль» с сыном Л. Д. Троцкого Львом Седовым, где последний передал ему инструкции Троцкого. В довершение всего Л. Д. Троцкий представил комиссии Дьюи, заседавшей в Мексике в начале 1937 г., документы, неопровержимо доказывавшие невозможность пребывания его сына Седова в Дании в 1932 г. Генеральный план террористических действий - письмо Троцкого от 1932 г. с требованием «убрать» Сталина посредством его убийства оказалось всего лишь «открытым письмом», написанным Троцким в марте 1932 г. и напечатанным в «Бюллетене оппозиции». В письме Троцкий, отвечая на вышедший в феврале указ о лишении его и членов его семьи советского гражданства, обвинял Сталина в том, что его курс заводит партию и страну в тупик, и в заключение писал: «Нужно наконец выполнить последний настоятельный завет Ленина - убрать Сталина». Таким образом, как писал «Бюллетень» в конце 1936 г., Ленин оказался первым террористом. Однако на мнимом тождестве слов «убрать» и «убить» строилось всё обвинение (в 1956 году Сафонова сообщила в Прокуратуру СССР, что её показания, как и показания Зиновьева, Каменева, Мрачковского, Евдокимова и Тер-Ваганяна, «на 90 процентов не соответствуют действительности»; условные 10 процентов правды - реальная оппозиционная организация , существовавшая в 1931-1932 годах, реальные встречи, в других местах и с другими целями, номера «Бюллетеня оппозиции», найденные при аресте в чемодане Гольцмана, и т. д. - и легли в основу «террористического» сюжета ).

  Предъявленные обвинения признали почти все подсудимые, за исключением И. Н. Смирнова и Э. С. Гольцмана, которые, как и на предварительном следствии, продолжали отрицать какую-либо свою причастность к террористической деятельности, хотя и были готовы подтвердить участие в работе подпольной оппозиционной организации (тем более что И. Смирнов ещё в 1933 году был осужден за это к 5 годам лишения свободы). Все 16 подсудимых были признаны виновными, 24 августа 1936 года их приговорили к высшей мере наказания - расстрелу. 25 августа 1936 года приговор привели в исполнение.

  Пропагандистская кампания

  После заявления Прокуратуры СССР 15 августа 1936 года о предстоящем суде в печати стали публиковаться многочисленные статьи и резолюции с осуждением «троцкистско-зиновьевской банды» . Так, например, 17 августа в «Правде» публикуется статья «Страна клеймит подлых убийц». В ходе процесса газета «Правда» ежедневно печатала его стенограмму. 20 августа «Литературная газета » выходит с редакционной статьей «Раздавить гадину!». 21 августа в газете «Правда» выходит коллективное письмо «Стереть с лица земли!», подписанное 16 известными писателями (подписанты: В. П. Ставский , К. А. Федин , П. А. Павленко , В. В. Вишневский , В. М. Киршон , А. Н. Афиногенов , Ф. А. Панфёров , Л. М. Леонов) . После вынесения приговора также публиковались многочисленные резолюции с его одобрением.

  Пример фразеологии 1936 и 1937 годов из передовиц журнала «Вестник Академии наук СССР »:

  В дни процесса эта подлая банда убийц, еще осквернявшая своим существованием советскую землю, с деловитостью профессиональных убийц рассказывала суду об осуществленных и подготовлявшихся ею злодеяниях. Отребье человечества, об’единившееся в троцкистско-зиновьевский центр, они использовали для своей подлой деятельности еще невиданные в истории методы провокации, предательства и лжи; все наиболее бесчестное и преступное из грязнейших арсеналов подонков человечества было избрано ими в качестве орудия борьбы. Годами плелась сеть провокаций, диверсий, шпионажа и подготовки убийств. Смерть любимого народного трибуна, пламенного борца за дело Ленина-Сталина, обаятельного человека Сергея Мироновича Кирова - дело этих трижды презренных убийц. Нет преступлений, которые бы не числились в признаниях Зиновьева, Каменева, Евдокимова, Смирнова, Бакаева и прочих убийц. И все они неразрывно связаны с именем главного преступника и вдохновителя всех этих злодеяний, с именем и делами Иуды Троцкого. Это он - Троцкий об’единил убийц в троцкистско-зиновьевский центр для осуществления террора против великих вождей коммунизма. Это он - Троцкий совместно с германской тайной фашистской полицией (Гестапо) плел шпионскую диверсионную сеть на важнейших участках народного хозяйства и обороны социалистической страны. Это он - Троцкий провоцировал войну против Советского Союза, мечтая захватить власть в свои руки. Презренный Иуда заклеймен судом истории, как подлый предатель и главарь убийц.

  ВРАГИ НАРОДА

  Семь дней длился судебный процесс над антисоветским троцкистским центром и участниками антисоветской троцкистской организации.

  Семь дней Верховный суд Союза ССР, а с ним и все народы великой страны социализма, нить за нитью распутывали клубок грязной, крова¬вой деятельности презренных предателей родины, шпионов, диверсантов, прямых агентов фашистских разведок.

  Перед лицом всего мира на судебном следствии развернулась потря¬сающая картина преступлений, совершенных этими наймитами империали¬стического капитала по прямой указке злейшего врага народа - иуды Троцкого.

  Азефы и Малиновские казались младенцами и простаками, когда из гнойных уст непревзойденных мастеров двурушничества и предательства сочились цинично-развязные показания о содеянных ими преступлениях. Во всей истории человечества нельзя найти примеров более низкого и бо¬лее подлого падения, где так цинично попирались бы основные законы человеческого общежития и человеческой морали.

  100 великих казней Авадяева Елена Николаевна

  «КРЕМЛЕВСКОЕ ДЕЛО» ЗИНОВЬЕВА - КАМЕНЕВА

  «ЦК ВКП(б) считает, что методы физического воздействия должны как исключение применяться по отношению к известным и отъявленным врагам народа и рассматриваться в этом случае как допустимый правильный метод».

  Из закрытой директивы ЦК ВКП(б)

  Существуют имена, не мыслимые одно без другого. Как физический закон Бойля-Мариотта, так и имена Григория Евсеевича Радомысльского (Зиновьева) и Льва Борисовича Розенфельда (Каменева) связаны в истории СССР неразрывно. Это были политические близнецы не только по возрасту (оба родились в 1883 году и погибли в 1936 году), но и по политическим взглядам. Оба были сподвижниками В. И. Ленина и «прославились» тем, что в 1917 году, накануне Октябрьского восстания, оба выступали категорически против захвата власти большевиками, о чем и заявили в прессе. За это Ленин назвал их «предателями». Это, впрочем, не помешало «близнецам» занимать видные посты в партийных и советских органах. Так, Зиновьев с декабря 1917 года был председателем Петроградского совета, именно на нем лежит ответственность за организацию массовых расстрелов невинных людей в годы «красного террора». Каменев с ноября 1917 года был председателем ВЦИК, а с 1917 по 1926 год председателем Моссовета. Примечательно, что после потери дееспособности В. И. Лениным именно он предложил назначить И. В. Сталина на пост генерального секретаря партии - пост тогда незначительный и связанный с рутинной бумажной работой, пост, которому только Сталин сумел придать истинный блеск. Впрочем, когда Сталин стал прибирать к рукам власть, не кто иной, как Каменев на XIV съезде партии в 1925 году осмелился открыто заявить:

  «Я пришел к убеждению, что товарищ Сталин не может выполнять роли объединителя большевистского штаба… Мы против теории единоначалия, мы против того, чтобы создавать вождя!» - после этого заявления Каменев был обречен, с этого мгновения его ждали подвалы Лубянки.

  Он, как и Зиновьев, как и многие другие «пламенные ленинцы», не мог понять, что социалистическое государство не может не быть авторитарным, а сила авторитарного государства держится на непререкаемом авторитете именно вождя. В силу этих причин «ленинцы» первыми после уничтожения классовых врагов были обречены занять их места в концлагерях.

  Зимой 1935 года органы НКВД арестовали в Москве большую группу сотрудников кремлевских учреждений. Им предъявили тягчайшее по тем временам обвинение в подготовке покушения на жизнь вождя. Организатором заговора назвали Л. Б. Каменева.

  «Тов. И. В. Сталину.

  Сейчас, 16 декабря в 19.50 вечера, группа чекистов явилась ко мне на квартиру и производит у меня обыск… Ни в чем, ни в чем, ни в чем я не виноват перед партией, перед ЦК и перед Вами лично. Клянусь Вам всем, что только может быть свято для большевика, клянусь Вам памятью Ленина. Я не могу себе и представить, что могло бы вызвать подозрение против меня. Умоляю Вас поверить этому честному слову. Потрясен до глубины души.

  Г. Зиновьев».

  Обращение Зиновьева осталось без ответа.

  В тот же вечер был арестован и Каменев. Он тоже пытался найти путь к чувствам товарища по партии, с которым некогда довелось провести не один день в далекой сибирской ссылке. Но тщетно.

  В ходе расследования состав группы заговорщиков быстро расширялся. В сетях НКВД оказываются родственники, друзья, знакомые арестованных и даже случайные лица, имевшие несчастье встречаться с ними.

  Всем этим людям приписывались связи с троцкистами и меньшевиками, белогвардейцами и монархистами, русскими эмигрантами и иностранной разведкой.

  Дело получило глобальный размах. Средства массовой информации нагнетали невиданную истерию вокруг процесса. Теперь несчастным, обездоленным, полуголодным массам стало ясным, кто виновен во всех их бедах.

  В первоначальном варианте обвинительного заключения отмечается, что Зиновьев и Каменев виновными себя не признали. Однако это обвинительное заключение к уголовному делу приобщено не было.

  В ночь с 13 на 14 января 1935 года в подвалах Лубянки творилось нечто страшное, ибо на следующий день все обвиняемые дружно признали себя виновными по всем пунктам предъявленного обвинения, даже в убийстве Кирова. Обвинительное заключение было соответствующим образом исправлено.

  15 января 1935 года в Ленинграде началось закрытое судебное разбирательство по делу «московского центра». Сохранилось свидетельство очевидца, что перед началом заседания следователь Рутковский обратился к подсудимому Каменеву со словами:

  «Лев Борисович, вы мне верьте, вам будет сохранена жизнь, если вы на суде подтвердите свои показания».

  Но Каменев ответил, что он ни в чем не виноват. Рутковский же продолжал настаивать:

  «Учтите, вас будет слушать весь мир. Это нужно для мира». Первый суд приговорил «главного организатора и наиболее активного руководителя подпольной контрреволюционной группы» Зиновьева к 10 годам лишения свободы, «менее активного» члена «московского центра» Каменева к 5 годам. После оглашения обвинительного приговора по делу «московского центра» волна общественного возмущения происками «зиновьевцев» захлестнула всю страну. Эти настроения подогревало убийство Кирова, ответственность за которое прямо возлагалось на «зиновьевцев».

  Сталину, однако, процесс показался недостаточно масштабным. И он дал указания привлечь к этому делу не только «зиновьевцев», но и «троцкистов». Так возник сценарий нового грандиозного процесса по делу «объединенного троцкистско-зиновьевского центра».

  Из мест заключения были возвращены Каменев и Зиновьев, к ним добавили осужденных по делу «московского центра» «троцкистов» и недавно прибывших в СССР членов Компартии Германии.

  К тому времени наиболее сломленным, падшим духом был основной обвиняемый - Зиновьев. Из тюремной камеры он писал отчаянные письма Сталину.

  «В моей душе горит одно желание: доказать Вам, что я больше не враг. Нет того требования, которого я не исполнил бы, чтобы доказать это… Я… подолгу пристально гляжу на Ваш и других членов Политбюро портреты в газетах с мыслью: родные, загляните же в мою душу, неужели Вы не видите, что я Ваш душой и телом, что я готов сделать все, чтобы заслужить прощение, снисхождение».

  Незадолго до суда по всем партийным организациям страны было разослано закрытое письмо ЦК ВКП (б) «О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского блока». В нем прямо указывалось, что С. М. Киров был убит по решению «объединенного» центра этого блока. Кроме того, подчеркивалось, что «центр» «основной и главной задачей ставил убийство товарища Сталина, Ворошилова, Кагановича, Орджоникидзе, Жданова, Костора, Постышева». Как показывает сохранившийся в архиве ЦК КПСС рабочий экземпляр закрытого письма, эти фамилии были внесены в текст рукой Сталина. Судьба подсудимых была предрешена. 19 августа 1936 года Военная коллегия Верховного суда СССР приступила к открытому слушанию дела.

  После оглашения обвинительного заключения прозвучал обязательный вопрос председательствующего к подсудимым: признают ли они себя виновными. Из 16 обвиненных вину признали 14, в том числе Зиновьев и Каменев. Они же призвали «нераскаявшихся» сознаться.

  Полностью утратил самообладание Зиновьев. В первый же день процесса он принял на себя не только моральную и политическую, но и уголовную ответственность за убийство Кирова, подготовку других актов террора. Несколько большую стойкость в начале процесса проявил Каменев. Он, в частности, отверг попытки обвинения инкриминировать им «намерение физически устранить потенциальных свидетелей заговора». Однако в дальнейшем Каменев сдался. Чего стоит его заявление по поводу подготовки убийства Кирова.

  «Я не знал, как практически шла эта подготовка, потому что практическое руководство по организации этого террористического акта осуществлял не я, а Зиновьев».

  Между тем следствие не располагало даже какими бы то ни было фактическими доказательствами подготовки заговора - ножами, бомбами, револьверами. Поражало также количество неудач горе-террористов. Ни один из перечисленных на суде терактов не удался. Из последнего слова подсудимого Зиновьева: «Партия видела, куда мы идем, и предостерегала нас… Мой искаженный большевизм превратился в антибольшевизм, а через троцкизм я перешел к фашизму». Последнее слово Каменева:

  «Какой бы ни был мой приговор, я заранее считаю его справедливым. Не оглядывайтесь назад. Идите вперед. Вместе с советским народом следуйте за Сталиным».

  Наверное, они еще верили в справедливость, еще надеялись на снисхождение. После вечернего заседания 23 августа суд удалился на совещание. Оглашение приговора ожидалось к полудню следующего дня. Однако глубокой ночью подсудимые снова были доставлены в Октябрьский зал Дома Союзов. В 2 часа 30 минут Ульрих огласил приговор.

  Все подсудимые признавались виновными по статье 58-8 (совершение террористического акта) и статье 58–11 (организация деятельности, направленная к совершению контрреволюционных преступлений) Уголовного кодекса РСФСР. Все приговаривались к расстрелу с конфискацией.

  По закону осужденные к смертной казни имели право в течение 73 часов обратиться в Президиум ЦИК СССР с ходатайством о помиловании.

  Первым поспешил воспользоваться этой возможностью Зиновьев.

  «В Президиум ЦИК СССР.

  Заявление

  О совершенных мною преступлениях против Партии и Советской Власти я сказал до конца пролетарскому суду.

  Прошу мне верить, что врагом я больше не являюсь и остаток своих сил горячо желаю отдать социалистической родине.

  Я прошу Президиум ЦИК СССР о помиловании меня.

  Несколько часов спустя поступило ходатайство Каменева. Оно написано предельно кратко; чувствуется, как непросто дались осужденному эти несколько строк. «Глубоко раскаиваюсь в тягчайших моих преступлениях перед пролетарской революцией, прошу, если Президиум не найдет это противоречащим будущему делу социализма, дела Ленина и Сталина, сохранить мне жизнь. Л. Каменев».

  Президиум ЦИК проявил исключительную оперативность. Ходатайства осужденных по данному делу были рассмотрены немедленно. Ни одно из них удовлетворено не было. Приговор остался в силе.

  Зиновьева люди Ягоды несли на расстрел на носилках. До последнего своего мгновения он просил свидания со Сталиным, молил о пощаде, валялся в ногах у конвоиров.

  «Перестань же, Григорий, - промолвил Каменев - Умрем достойно».

  Когда же пришло его последнее мгновение, Каменев не просил ни о чем и принял смерть молча.

  Неужели он осознал, что его действительно настигла кара, как соучастника колоссального заговора против целой страны - России, - осуществленного 7 ноября 1917 года.

  Из книги Большая Советская Энциклопедия (БЕ) автора БСЭ
  Из книги Большая Советская Энциклопедия (ВЕ) автора БСЭ
  Из книги Большая Советская Энциклопедия (ГА) автора БСЭ
  Из книги Большая Советская Энциклопедия (ВО) автора БСЭ
  Из книги Большая Советская Энциклопедия (ГР) автора БСЭ
  Из книги Большая Советская Энциклопедия (ДЕ) автора БСЭ
  Из книги Большая Советская Энциклопедия (МО) автора БСЭ
  Из книги Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений автора Серов Вадим Васильевич
  Из книги Оружие и правила дуэлей автора Гамильтон Джозеф

  А у меня, что дело, что не дело, / Обычай мой такой: / Подписано, так с плеч долой Из комедии «Горе от ума» (1824) А. С. Грибоедова (1795-1829). Слова Фамусова (действ. 1, явл. 4).Иронически о бюрократическом ведении дел в

  Из книги 100 великих казней автора Авадяева Елена Николаевна

  Дело чести, дело славы, дело доблести и геройства Из Политического отчета Центрального Комитета ВКП(б) XVI съезду партии, который прочитал И. В. Сталин (1878-1953) 27 июня 1930 г. Так руководитель партии выразился о труде и должном к нему отношении в СССР.Используется как шутливое

  Из книги Я познаю мир. Авиация и воздухоплавание автора Зигуненко Станислав Николаевич
  Из книги 100 великих свадеб автора Скуратовская Марьяна Вадимовна

  «КРЕМЛЕВСКОЕ ДЕЛО» ЗИНОВЬЕВА-КАМЕНЕВА Имена Григория Евсеевича Радомысльского (Зиновьева) и Льва Борисовича Розенфельда (Каменева) связаны в истории СССР неразрывно. Это были политические близнецы не только по возрасту (оба родились в 1883 году и погибли в 1936 году), но и

  Из книги 100 великих афер [с иллюстрациями] автора Мусский Игорь Анатольевич

  Государево дело Не надо думать, что только за границей делались попытки покорить воздушный океан. Наши российские Иваны тоже оказались не лыком шиты. Мужичонка- лиходей - рожа варежкой - дня двадцатого апреля года давшего закричал вовсю в Кремле, на Ивановской,

  Из книги Авторская энциклопедия фильмов. Том I автора Лурселль Жак

  Граф Григорий Григорьевич Орлов и Екатерина Николаевна Зиновьева 5 июня 1777 годаЭта свадьба между одним из богатейших людей России и одной из богатейших невест Петербурга прошла тихо, в деревенской церквушке, и гостями на ней были одни лишь крепостные мужики, пришедшие

  Из книги автора

  Письмо Зиновьева Так называемое «письмо Зиновьева», председателя Исполкома Коминтерна, от 15 сентября 1924 года, адресованное ЦК Коммунистической партии Великобритании, считается едва ли не самым знаменитым политическим подлогом в мировой истории.Письмо за подписью

  Казнь Григория Евсеевича Радомысльского (Зиновьева) и Льва Борисовича Розенфельда (Каменева)
  

  
  Существуют имена, не мыслимые одно без другого. Как физический закон Бойля-Мариотта, так и имена Григория Евсеевича Радомысльского (Зиновьева) и Льва Борисовича Розенфельда (Каменева) связаны в истории СССР неразрывно. Это были политические близнецы не только по возрасту (оба родились в 1883 году и погибли в 1936 году), но и по политическим взглядам.

  Оба были сподвижниками В. И. Ленина и «прославились» тем, что в 1917 году, накануне Октябрьского восстания, оба выступали категорически против захвата власти большевиками, о чем и заявили в прессе. За это Ленин назвал их «предателями». Это, впрочем, не помешало «близнецам» занимать видные посты в партийных и советских органах.

  Так, Зиновьев с декабря 1917 года был председателем Петроградского совета, именно на нем лежит ответственность за организацию массовых расстрелов невинных людей в годы «красного террора». Каменев с ноября 1917 года был председателем ВЦИК, а с 1917 по 1926 год председателем Моссовета. Примечательно, что после потери дееспособности В. И. Лениным именно он предложил назначить И. В. Сталина на пост генерального секретаря партии - пост тогда незначительный и связанный с рутинной бумажной работой, пост, которому только Сталин сумел придать истинный блеск. Впрочем, когда Сталин стал прибирать к рукам власть, не кто иной, как Каменев на XIV съезде партии в 1925 году осмелился открыто заявить:

  «Я пришел к убеждению, что товарищ Сталин не может выполнять роли объединителя большевистского штаба… Мы против теории единоначалия, мы против того, чтобы создавать вождя!» - после этого заявления Каменев был обречен, с этого мгновения его ждали подвалы Лубянки.

  Он, как и Зиновьев, как и многие другие «пламенные ленинцы», не мог понять, что социалистическое государство не может не быть авторитарным, а сила авторитарного государства держится на непререкаемом авторитете именно вождя. В силу этих причин «ленинцы» первыми после уничтожения классовых врагов были обречены занять их места в концлагерях.

  Зимой 1935 года органы НКВД арестовали в Москве большую группу сотрудников кремлевских учреждений. Им предъявили тягчайшее по тем временам обвинение в подготовке покушения на жизнь вождя. Организатором заговора назвали Л. Б. Каменева.

  «Тов. И. В. Сталину.

  Сейчас, 16 декабря в 19.50 вечера, группа чекистов явилась ко мне на квартиру и производит у меня обыск… Ни в чем, ни в чем, ни в чем я не виноват перед партией, перед ЦК и перед Вами лично. Клянусь Вам всем, что только может быть свято для большевика, клянусь Вам памятью Ленина. Я не могу себе и представить, что могло бы вызвать подозрение против меня. Умоляю Вас поверить этому честному слову. Потрясен до глубины души.

  Г. Зиновьев».

  Обращение Зиновьева осталось без ответа.

  В тот же вечер был арестован и Каменев. Он тоже пытался найти путь к чувствам товарища по партии, с которым некогда довелось провести не один день в далекой сибирской ссылке. Но тщетно.

  В ходе расследования состав группы заговорщиков быстро расширялся. В сетях НКВД оказываются родственники, друзья, знакомые арестованных и даже случайные лица, имевшие несчастье встречаться с ними.

  Всем этим людям приписывались связи с троцкистами и меньшевиками, белогвардейцами и монархистами, русскими эмигрантами и иностранной разведкой.

  Дело получило глобальный размах. Средства массовой информации нагнетали невиданную истерию вокруг процесса. Теперь несчастным, обездоленным, полуголодным массам стало ясным, кто виновен во всех их бедах.

  В первоначальном варианте обвинительного заключения отмечается, что Зиновьев и Каменев виновными себя не признали. Однако это обвинительное заключение к уголовному делу приобщено не было.

  В ночь с 13 на 14 января 1935 года в подвалах Лубянки творилось нечто страшное, ибо на следующий день все обвиняемые дружно признали себя виновными по всем пунктам предъявленного обвинения, даже в убийстве Кирова. Обвинительное заключение было соответствующим образом исправлено.

  15 января 1935 года в Ленинграде началось закрытое судебное разбирательство по делу «московского центра». Сохранилось свидетельство очевидца, что перед началом заседания следователь Рутковский обратился к подсудимому Каменеву со словами:

  «Лев Борисович, вы мне верьте, вам будет сохранена жизнь, если вы на суде подтвердите свои показания».

  Но Каменев ответил, что он ни в чем не виноват. Рутковский же продолжал настаивать:

  «Учтите, вас будет слушать весь мир. Это нужно для мира». Первый суд приговорил «главного организатора и наиболее активного руководителя подпольной контрреволюционной группы» Зиновьева к 10 годам лишения свободы, «менее активного» члена «московского центра» Каменева к 5 годам. После оглашения обвинительного приговора по делу «московского центра» волна общественного возмущения происками «зиновьевцев» захлестнула всю страну. Эти настроения подогревало убийство Кирова, ответственность за которое прямо возлагалось на «зиновьевцев».

  Сталину, однако, процесс показался недостаточно масштабным. И он дал указания привлечь к этому делу не только «зиновьевцев», но и «троцкистов». Так возник сценарий нового грандиозного процесса по делу «объединенного троцкистско-зиновьевского центра».

  Из мест заключения были возвращены Каменев и Зиновьев, к ним добавили осужденных по делу «московского центра» «троцкистов» и недавно прибывших в СССР членов Компартии Германии.

  К тому времени наиболее сломленным, падшим духом был основной обвиняемый - Зиновьев. Из тюремной камеры он писал отчаянные письма Сталину.

  «В моей душе горит одно желание: доказать Вам, что я больше не враг. Нет того требования, которого я не исполнил бы, чтобы доказать это… Я… подолгу пристально гляжу на Ваш и других членов Политбюро портреты в газетах с мыслью: родные, загляните же в мою душу, неужели Вы не видите, что я Ваш душой и телом, что я готов сделать все, чтобы заслужить прощение, снисхождение».

  Незадолго до суда по всем партийным организациям страны было разослано закрытое письмо ЦК ВКП (б) «О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского блока». В нем прямо указывалось, что С. М. Киров был убит по решению «объединенного» центра этого блока. Кроме того, подчеркивалось, что «центр» «основной и главной задачей ставил убийство товарища Сталина, Ворошилова, Кагановича, Орджоникидзе, Жданова, Костора, Постышева». Как показывает сохранившийся в архиве ЦК КПСС рабочий экземпляр закрытого письма, эти фамилии были внесены в текст рукой Сталина. Судьба подсудимых была предрешена. 19 августа 1936 года Военная коллегия Верховного суда СССР приступила к открытому слушанию дела.

  После оглашения обвинительного заключения прозвучал обязательный вопрос председательствующего к подсудимым: признают ли они себя виновными. Из 16 обвиненных вину признали 14, в том числе Зиновьев и Каменев. Они же призвали «нераскаявшихся» сознаться.

  Полностью утратил самообладание Зиновьев. В первый же день процесса он принял на себя не только моральную и политическую, но и уголовную ответственность за убийство Кирова, подготовку других актов террора. Несколько большую стойкость в начале процесса проявил Каменев. Он, в частности, отверг попытки обвинения инкриминировать им «намерение физически устранить потенциальных свидетелей заговора». Однако в дальнейшем Каменев сдался. Чего стоит его заявление по поводу подготовки убийства Кирова.

  «Я не знал, как практически шла эта подготовка, потому что практическое руководство по организации этого террористического акта осуществлял не я, а Зиновьев».

  Между тем следствие не располагало даже какими бы то ни было фактическими доказательствами подготовки заговора - ножами, бомбами, револьверами. Поражало также количество неудач горе-террористов. Ни один из перечисленных на суде терактов не удался. Из последнего слова подсудимого Зиновьева: «Партия видела, куда мы идем, и предостерегала нас… Мой искаженный большевизм превратился в антибольшевизм, а через троцкизм я перешел к фашизму». Последнее слово Каменева:

  «Какой бы ни был мой приговор, я заранее считаю его справедливым. Не оглядывайтесь назад. Идите вперед. Вместе с советским народом следуйте за Сталиным».

  Наверное, они еще верили в справедливость, еще надеялись на снисхождение. После вечернего заседания 23 августа суд удалился на совещание. Оглашение приговора ожидалось к полудню следующего дня. Однако глубокой ночью подсудимые снова были доставлены в Октябрьский зал Дома Союзов. В 2 часа 30 минут Ульрих огласил приговор.

  Все подсудимые признавались виновными по статье 58-8 (совершение террористического акта) и статье 58–11 (организация деятельности, направленная к совершению контрреволюционных преступлений) Уголовного кодекса РСФСР. Все приговаривались к расстрелу с конфискацией.

  По закону осужденные к смертной казни имели право в течение 73 часов обратиться в Президиум ЦИК СССР с ходатайством о помиловании.

  Первым поспешил воспользоваться этой возможностью Зиновьев.

  «В Президиум ЦИК СССР.

  Заявление

  О совершенных мною преступлениях против Партии и Советской Власти я сказал до конца пролетарскому суду.

  Прошу мне верить, что врагом я больше не являюсь и остаток своих сил горячо желаю отдать социалистической родине.

  Я прошу Президиум ЦИК СССР о помиловании меня.

  Несколько часов спустя поступило ходатайство Каменева. Оно написано предельно кратко; чувствуется, как непросто дались осужденному эти несколько строк. «Глубоко раскаиваюсь в тягчайших моих преступлениях перед пролетарской революцией, прошу, если Президиум не найдет это противоречащим будущему делу социализма, дела Ленина и Сталина, сохранить мне жизнь. Л. Каменев».

  Президиум ЦИК проявил исключительную оперативность. Ходатайства осужденных по данному делу были рассмотрены немедленно. Ни одно из них удовлетворено не было. Приговор остался в силе.

  Зиновьева люди Ягоды несли на расстрел на носилках. До последнего своего мгновения он просил свидания со Сталиным, молил о пощаде, валялся в ногах у конвоиров.

  «Перестань же, Григорий, - промолвил Каменев - Умрем достойно».

  Когда же пришло его последнее мгновение, Каменев не просил ни о чем и принял смерть молча.

  Неужели он осознал, что его действительно настигла кара, как соучастника колоссального заговора против целой страны - России, - осуществленного 7 ноября 1917 года.