Мишель Пастуро: Синий. История цвета. Отрывок из книги

Опираясь на тот факт, что синие тона относительно редко встречаются в изобразительном искусстве античности, а главное, на лексику древнегреческого и латинского языков, филологи позапрошлого века выдвинули предположение, что греки, а вслед за ними и римляне, вообще не различали синий цвет . В самом деле, и в греческом, и в латинском языках трудно подыскать для этого цвета точное и широко распространенное название, в то время как для белого, красного и черного цветов имеется по несколько обозначений. В греческом, цветовой лексике которого понадобилось несколько веков, чтобы сформироваться окончательно, для определения синего цвета чаще всего используются два слова: glaukos и kyaneos . Последнее, по-видимому, произошло от названия какого-то минерала или металла; корень у него не греческий, и ученым долго не удавалось прояснить его смысл. В гомеровскую эпоху этим словом обозначали и голубой цвет глаз, и черный цвет траурных одежд, но никогда — синеву неба или моря. Впрочем, из шестидесяти прилагательных, которые используются для описания природных стихий и пейзажа в «Илиаде» и «Одиссее», лишь три являются определениями цвета ; а вот эпитетов, относящихся к свету, напротив, очень много. В классическую эпоху словом kyaneos обозначали темный цвет, и не только темно-синий, но также и фиолетовый, черный, коричневый. По сути, это слово передает не столько оттенок, сколько настроение. А вот слово glaukos , которое существовало еще в архаическую эпоху, у Гомера используется весьма часто и обозначает то зеленый цвет, то серый, то синий, а порой даже желтый или коричневый. Оно передает не столько оттенок цвета, сколько его блеклость или слабую насыщенность: поэтому им определяли и цвет воды, и цвет глаз, а также листьев или меда .

И наоборот, чтобы обозначить цвет предметов, растений и минералов, которые, казалось бы, могут быть только синими, греческие авторы используют названия совсем других цветов. Например, ирис, барвинок и василек могут быть названы красными (erythros ), зелеными (prasos ) или черными (melas ) . При описании моря и неба упоминаются самые разные цвета, но в любом случае они не относятся к синей цветовой гамме. Вот почему в конце XIX и начале XX века ученых занимал вопрос: видели ли древние греки синий цвет или, по крайней мере, видели ли они его так же, как мы сегодня? Некоторые отвечали на этот вопрос отрицательно, выдвигая теории об эволюции цветовосприятия. По их мнению, люди, принадлежащие к обществам технически и интеллектуально развитым или претендующим быть таковыми — как, например, современные западные общества — гораздо лучше умеют различать большинство цветов и давать им точные названия, чем те, кто принадлежит к «примитивным» или древним обществам .

Иллюстрация из книги «Синий: история цвета»

Эти теории, сразу после их появления вызвавшие ожесточенную полемику и имеющие сторонников даже в наши дни , кажутся мне необоснованными и некорректными. Мало того, что они опираются на весьма туманный и опасный принцип этноцентризма (на основе каких критериев то или иное общество можно назвать «развитым», и кто вправе давать такие определения?), они еще путают зрение (явление преимущественно биологическое) с восприятием (явлением преимущественно культурным). К тому же они игнорируют тот факт, что в любую эпоху, в любом обществе, для любого человека между «реальным» цветом (если слово «реальный» действительно что-то значит), воспринимаемым цветом и названием цвета есть разница — и порой огромная. Если в цветовой лексике древних греков нет определения синего цвета или определение это весьма приблизительное, надо, прежде всего, изучить этот феномен в рамках самой лексики, ее формирования и ее функционирования, затем — в рамках идеологии обществ, которые эту лексику используют, а не искать связь с нейробиологическими особенностями людей, составлявших эти общества. Зрительный аппарат древних греков абсолютно идентичен зрительному аппарату европейцев ХХ столетия. Но проблемы цвета отнюдь не сводятся к проблемам биологического или нейробиологического свойства. Во многом это проблемы социальные и идеологические.

Та же трудность при определении синего цвета встречается в классической, а затем и в средневековой латыни. Конечно, здесь имеется целый набор названий (caeruleus, caesius, glaucus, cyaneus, lividus, venetus, aerius, ferreus ), но все эти определения полисемичные, неточные, и в их употреблении нет логики и последовательности. Взять хотя бы наиболее часто встречающееся — caeruleus. Если исходить из этимологии (cera — воск), оно обозначает цвет воска, то есть нечто среднее между белым, коричневым и желтым. Позже его начинают применять к некоторым оттенкам зеленого или черного, и только потом — к синей цветовой гамме . Такая неточность и непоследовательность лексики отражает слабый интерес к синему цвету римских авторов, а затем и авторов раннего христианского Средневековья. Вот почему в лексике средневековой латыни легко прижились два новых слова, обозначающих синий цвет: одно пришло из германских языков (blavus ), другое — из арабского (azureus ). Эти два слова в итоге вытеснят все остальные и окончательно закрепятся в романских языках. Так, во французском языке (как и в итальянском и испанском) слова, которыми чаще всего обозначают синий цвет, произошли не от латинского, а от немецкого и арабского — bleu от blau и azur от lazaward .

Иллюстрация из книги «Синий: история цвета»

Отсутствие слов для определения цвета или их неточность, их эволюция во времени, частота употребления — и особенности лексической структуры в целом — вся эта совокупность данных представляет огромный интерес для того, кто изучает историю цвета.

Если, вопреки мнению некоторых ученых позапрошлого столетия, римляне все же различали синий цвет, то относились они к нему в лучшем случае равнодушно, а в худшем — враждебно. Это и понятно: синий для них — главным образом цвет варваров, кельтов и германцев, которые, по свидетельствам Цезаря и Тацита, раскрашивали тело синей краской для устрашения врагов . Овидий говорит, что стареющие германцы, желая скрыть седину, подкрашивают волосы соком вайды. А Плиний Старший утверждает, будто жены бриттов красят свои тела в темно-синий цвет тем же самым красителем (glastum ), перед тем как предаться ритуальным оргиям; из этого он делает вывод, что синий — это цвет, которого следует опасаться и избегать .

В Риме синюю одежду не любили, она считалась эксцентричной (особенно в период Республики и при первых императорах) и символизировала траур. Кроме того, этот цвет, светлый оттенок которого казался резким и неприятным, а темный — пугающим, часто ассоциировался со смертью и загробным миром . Голубые глаза считались чуть ли не физическим недостатком. У женщины они свидетельствовали о склонности к пороку ; голубоглазый мужчина считался женоподобным, похожим на варвара и попросту смешным. И, разумеется, в театре эта особенность внешности часто использовалась для создания комических персонажей . Так, например, Теренций награждает нескольких своих героев голубыми глазами и при этом или вьющимися рыжими волосами, или огромным ростом, или тучностью — и то, и другое, и третье в Риме эпохи Республики считалось изъяном. Вот как он описывает персонажа своей комедии «Свекровь», написанной около 160 года до нашей эры: «Высокий, рыжий, толст, голубоглаз, кудряв, / Лицо в веснушках» .

Перевод Нины Кулиш

Пастуро, М. Синий. История цвета / Мишель Пастуро; пер. с фр. Н. Кулиш. — М.: Новое литературное обозрение, 2015. — 144 с. (Серия: Библиотека журнала «Теория моды»)

________________

1 Gladstone W. E. Studies on Homer and the Homeric Age. Oxford, 1858; Magnus H. Histoire de l’évolution du sens des couleurs. Paris, 1878; Weise O. Die Farbenbezeichungen bei der Griechen und Römern // Philologus. 1888. Однако некоторые ученые были иного мнения: см., например, Götz K. E. Waren die Römer blaublind? // Archiv für lateinische Lexicographie und Grammatic. 1908.

2 Magnus H. Histoire de l’évolution du sens des couleurs. Pp. 47-48.

3 О трудностях определения цветов в древнегреческом языке см. у следующих авторов: Gernet L. Dénomination et perception des couleurs chez les Grecs // Problèmes de la couleur / éd. I. Meyerson. Paris, 1957; Rowe С. Conceptions of colour and colour symbolism in the ancient world // Eranos-Jahrbuch. 1972. Vol. 41. P. 327-364.

4 Примеры см. в книге Müller-Bore K. Stilistische Untersuchungen zum Farbwort und zur Verwendung der Farbe in der älteren griechischen Poesie. Berlin, 1922. Ss. 30-31, 43-44 и др.

5 Среди филологов, разделяющих эту точку зрения, назову следующих: Glastone W. E.. Op. cit. T. III; Geiger A. Zur Entwicklungsgeschichte der Menschheit. Stuttgart, 1978; Magnus H. Op. cit.; Price T. R. The Colour System of Virgil // The American Journal of Philology. 1883. Среди их оппонентов — Marry F. Die Frage nach der geschichtlichen Entwicklung des Farbensinnes. Wien, 1879; Götz K. E. Op. cit. Подробный обзор различных позиций по этому вопросу см. в кн. Schulz W. Die Farbenempfindungen der Hellenen. Leipzig, 1904.

6 См., например, Berlin B., Kay P. Basic Colour Terms. Their Universality and Evolution. Berkeley, 1969. Эта книга вызвала ожесточенные споры среди лингвистов, антропологов и неврологов.

7 André J. Op. cit. Этимология, производящая caeruleus от caelum (небо), при фонетическом и филологическом анализе обнаруживает свою несостоятельность. См., впрочем, гипотезу А. Эрну и А. Мейе в «Этимологическом словаре латинского языка» (Париж, 1979) о нигде не засвидетельствованном существовании промежуточной формы caeluleus. А для средневековых авторов, у которых этимология строилась на иных принципах, чем у ученых ХХ века, связь между ceruleus и cereus была вполне очевидной.

8 На эту тему имеется обширная литература; но прежде всего следует выделить книгу Kristol A. M. Color. Les Langues romanes devant le phénomène de la couleur. Berne, 1978. О проблемах с обозначением синего цвета в старофранцузском языке до середины XIII века, см. в книге Schäfer B. Die Semantik der Farbadjective im Altfranzoesischen. Tübingen, 1987. В старофранцузском нередко происходила путаница: слова bleu, blo, blef , которые ведут начало от германского blau («синий»), смешивали со словом bloi, произошедшим от позднелатинского blavus, искаженного flavus, то есть «желтый».

9 “Omnes vero se Britanni vitro inficiunt, quod caeruleum efficit colorem, atque hoc horridiores sunt in pugna aspectu” — Caesar. Commentarii de bello gallico. V, 14, 2. («А все британцы вообще красятся вайдой, которая придает их телу голубой цвет, и от этого они в сражениях страшней других на вид.» — пер. М. М. Покровского.

«Проблемы цвета - это прежде всего проблемы общества.»

Французский историк и специалист по средневековью Мишель Пастуро придумал масштабный проект — история цвета в западноевропейских обществах, от Древнего Рима до 18 века. Его книги увлекательны, познавательны и с чувством любви к своему делу. На русском языке вышли три издания — , переводится «Красный». Из книг мы можем узнать, какие социальные, моральные, художественные и религиозные ценности были связаны с цветом в разное время, а также каковы его перспективы в будущем. По словам Пастуро «именно общество «производит» цвет, дает ему определение и наделяет смыслом, вырабатывает для него коды и ценности, регламентирует его применение и его задачи».

«На протяжении веков одеяние Богоматери многократно меняло цвет: наглядным свидетельством этого может служить деревянная скульптура из липы, созданная на рубеже первого и второго тысячелетий и до сих пор хранящаяся в Льежском музее. Это романская Дева Мария, как часто случалось в то время, была изображена в черном одеянии. Затем, в XIII столетии, согласно канонам готической иконографии и теологии, его перекрасили в небесно-синий цвет. Однако, в конце XVII века скульптуре, подобно многим другим произведениям искусства, придали “барочный” облик: её покрыли позолотой. Этот цвет она сохраняла два столетия, до 1880 года, когда в соответствии с догматом о Непорочном Зачатии её перекрасили в белый цвет. Эти четыре слоя краски различного цвета, которыми за тысячу лет успела покрыться небольшая деревянная скульптура, превращают её в уникальный документ истории искусства и символики.»

Синий

Почему общества эпохи Античности и раннего Средневековья относились к синему цвету с полным равнодушием? Почему начиная с XII века он постепенно набирает популярность во всех областях жизни, а синие тона в одежде и в бытовой культуре становятся желанными и престижными, значительно превосходя зеленые и красные? Исследование посвящено осмыслению истории отношений европейцев с синим цветом, таящей в себе немало загадок и неожиданностей.

«Изучив наследие греческих поэтов более позднего периода, Гладстон подчеркивает тот факт, что синий в этих текстах не упоминается вообще, а зеленый - крайне редко. И приходит к выводу: по всей вероятности, у древних греков были трудности с восприятием этих двух цветов.»

Черный

Автор предпринимает настоящее детективное расследование приключений, а нередко и злоключений черного цвета в западноевропейской культуре. Цвет первозданной тьмы, Черной смерти и Черного рыцаря, в Средние века он перекочевал на одеяния монахов, вскоре стал доминировать в протестантском гардеробе, превратился в излюбленный цвет юристов и коммерсантов, в эпоху романтизма оказался неотъемлемым признаком меланхолических покровов, а позднее маркером элегантности и шика и одновременно непременным атрибутом повседневной жизни горожанина.

«В Европе от ранней Античности до позднего Средневековья красильщики очень редко добивались ярких, насыщенных черных тонов. Черный цвет, который у них получался, больше напоминал коричневый, серый или темно-синий; к тому же краска не всюду впитывалась одинаково, плохо закреплялась и придавала ткани неприятный грязновато-тусклый вид. Вот почему черную одежду носили только люди низших социальных классов, те, кто занимался грязной работой либо зазорным ремеслом; все прочие надевали черный только при особых обстоятельствах, в знак траура или в знак покаяния.»

Зеленый

Вплоть до XIX столетия этот цвет был одним из самых сложных в производстве и закреплении: химически непрочный, он в течение долгих веков ассоциировался со всем изменчивым, недолговечным, мимолетным: детством, любовью, надеждой, удачей, игрой, случаем, деньгами. Только романтики разглядели его тесную связь с природой, что остается актуальным до наших дней, когда зеленому, теперь цвету здоровья, свободы и надежды, поручена высокая миссия спасти планету.

«Для римлян зеленый, а также, возможно, в еще большей степени, синий — это «варварские» цвета. Многочисленные примеры можно найти в древнеримском театре. Когда на сцене появляется гер-манец, персонаж странный и более или менее комичный, он часто выглядит так: лицо жирное и дряблое, мертвенно-бледное или багровое, курчавые рыжие волосы, глаза голубые или зеленые, тело массивное, тучное, одежда в полоску или в клетку, в ее расцветке преобладает зеленое.»

Мишель Пастуро

Черный. История цвета

Благодарности

Перед тем как принять форму книги, эта моя версия социальной и культурной истории черного цвета была темой семинаров, которые я несколько лет вел в Практической школе высших исследований и в Высшей школе социальных наук. И мне хотелось бы поблагодарить всех моих учеников и слушателей за плодотворный обмен мнениями во время нашей совместной работы.

Выражаю благодарность также всем людям в моем окружении – друзьям, родным, коллегам, – которые помогали мне своими замечаниями, советами и предложениями, в частности Пьеру Бюро, Ивонне Казаль, Клод Купри, Марине Эскола, Филиппу Фаго, Франсуа Жаксону, Филиппу Жюно, Лоранс Клейман, Морису Олендеру и Лоре Пастуро. Благодарю также Клод Энар и ее сотрудников по издательству «Seuil»: Каролин Фюкс, Каролин Шамбо, Карин Бензакин и Фредерика Мазюи.

И наконец, я говорю огромное и сердечное спасибо Клодии Рабель, которая уже не в первый раз помогала мне своими советами, тонкими критическими замечаниями, а также строгой и эффективной вычиткой текста.

Введение

Цвет в зеркале истории

Если нас спросят: «Что означают слова „красный“, „синий“, „черный“, „белый“?», то в ответ мы, конечно же, можем указать на предметы соответствующих цветов. Но дальше этого наша способность объяснить значение данных слов не идет.

Auf die Frage: «Was bedeuten die Wörter rot, blau, schwarz, weiss?» können wir freilich gleich auf die Dinge zeigen, die so gefärbt sind. Aber weiter geht unsere Fähigkeit die Bedeutungen dieser Wörter zu erklären nicht.

Людвиг Витгенштейн. Заметки о цвете / Ludwig Wittgenstein. Bemerkungen über die Farben, I. 68

Несколько десятилетий назад, в начале прошлого века или даже в пятидесятые годы, название нашей книги могло бы удивить некоторых читателей, не привыкших считать черный цветом. Сегодня дело обстоит иначе: мало кто станет отрицать, что черный – это цвет. Черный снова обрел статус, которым он обладал в течение веков или даже тысячелетий, – статус цвета в полном смысле этого слова и даже полюса силы во всех цветовых системах. Как и его собрат, белый, с которым, однако, он был связан далеко не всегда, черный постепенно утрачивал цветовой статус в период, начавшийся на исходе Средневековья и продлившийся до XVII века: когда появились печатная книга и гравюра – текст и изображение, нанесенные черной краской на белую бумагу, – эти два цвета заняли особое положение; а затем Реформация и научный прогресс вывели их за рамки цветового мира. В самом деле, когда в 1665–1666 годах Исаак Ньютон открывает цветовой спектр, тем самым он создает новый цветовой порядок, в котором больше нет места ни для белого, ни для черного. Это настоящая революция в хроматическом делении цветов.

В течение более чем трех столетий черное и белое воспринимались и использовались как «не-цвета», иначе говоря, они вдвоем составили свой особый мир, противоположный миру цвета: «черно-белое» с одной стороны, «цветное» – с другой. В Европе это противопоставление было естественным для дюжины поколений, и пусть сегодня оно практически вышло из обихода, все же мы не находим его абсурдным. Но наше восприятие изменилось. Все началось с художников 1910-х годов, постепенно вернувших черному и белому полноправный хроматический статус, которым они обладали до позднего Средневековья. Примеру художников последовали ученые; одни лишь физики долгое время отказывались признать за черным статус цвета. Наконец новые взгляды распространились и в широкой публике, так что сейчас у нас уже нет оснований для того, чтобы в социальных кодах и в повседневной жизни противопоставлять цветной мир черно-белому. Лишь в отдельных областях, таких как фотография, кино, пресса и книгоиздание, эта оппозиция еще сохраняет смысл.

Таким образом, название нашей книги – не ошибка или же сознательная провокация. И не отсылка к знаменитой выставке, организованной в конце 1946 года в Париже галереей Маг, – выставке, которая имела дерзость заявить: «Черный – это тоже цвет». Это сенсационное заявление должно было не только привлечь внимание публики и прессы, но и выразить точку зрения, не совпадавшую с тем, что преподавали тогда в художественных школах или писали в трактатах о живописи. Возможно, участники выставки с опозданием в четыре с половиной века захотели вступить в полемику с Леонардо да Винчи – первым из художников, который еще в конце XV века сказал: черный – это, по сути, не цвет.

«Черный – это цвет»: сегодня такое утверждение воспринимается как очевидность, даже как банальность; сейчас провокацией было бы утверждать обратное. Однако задача нашего исследования лежит в иной плоскости. Его название отсылает не к выставке 1946 года, не к изречению великого Леонардо, а всего лишь к названию нашей предыдущей книги: «Синий. История цвета», вышедшей в 2000 году в этом же издательстве. «Синий» встретил благожелательный прием как в научном сообществе, так и у широкой публики, и у меня возникла мысль написать такую же книгу, посвященную черному цвету. Это не значит, что я задумал целую серию книг, в которой каждый том был бы посвящен истории одного из шести «основных» (белый, красный, черный, зеленый, желтый, синий), а затем и одного из пяти «второстепенных» (серый, коричневый, фиолетовый, розовый, оранжевый) цветов в западноевропейской культуре. Создавать параллельные монографии было бы пустым делом: ведь любой цвет не существует сам по себе, он обретает смысл, «функционирует» а полную силу во всех аспектах – социальном, художественном, символическом – лишь в ассоциации либо в противопоставлении с одним или несколькими другими цветами. По этой же причине его нельзя рассматривать обособленно. Говорить о черном, как станет ясно из последующих страниц, значит – неизбежно – говорить о белом, красном, коричневом, фиолетовом и даже синем. Вот почему читатель будет иногда встречать здесь то, что уже знакомо ему по книге об этом последнем цвете. Надеюсь, мне это простят: ведь я не мог иначе. Долгое время синий, редкий и нелюбимый цвет, в Западной Европе считался «заменителем» либо особым типом черного. А значит, истории этих двух цветов практически неразделимы. Если, как надеется мой издатель, за первыми двумя книгам последует третья (о красном цвете? о зеленом?), она, несомненно, будет выстроена вокруг тех же проблем и на основе тех же документальных материалов.

Подобные исследования, обладающие лишь внешними (и только внешними) признаками монографии, должны стать кирпичиками в здании, о строительстве которого я мечтаю вот уже четыре десятилетия: истории цвета в западноевропейских обществах, от Древнего Рима до XVIII века. Даже если, как мы увидим на последующих страницах, я по необходимости буду заглядывать в более далекие и более близкие к нам эпохи, мое исследование будет разворачиваться именно в этих (уже достаточно широких) хронологических рамках. Оно также будет ограничиваться обществами стран Западной Европы, поскольку, на мой взгляд, проблемы цвета – это прежде всего проблемы общества. А я, как историк, не обладаю достаточной эрудицией для того, чтобы рассуждать о всей планете, и не имею желания переписывать или пересказывать с чьих-то слов работы ученых, занимающихся неевропейскими культурами. Чтобы не городить чушь, чтобы не красть у коллег, я ограничиваюсь тем материалом, который мне знаком и который четверть века был темой моих семинарских курсов в Практической школе высших исследований и в Высшей школе социальных наук.

Попытаться создать историю цвета, даже в отдельно взятой Европе, – дело не из легких. А точнее, неимоверно сложная задача, за которую до недавнего времени не решались взяться ни историки, ни археологи, ни специалисты по истории искусства (в том числе и живописи!). Их можно понять: на этом пути они столкнулись бы со множеством трудностей. Об этих трудностях стоит сказать в предисловии, поскольку они – важная часть сюжета нашей книги и помогут нам понять, как возникла диспропорция между объемом наших знаний и тем, чего мы не знаем. Тут скорее, чем где-либо, стирается грань между историей и историографией. Так давайте сейчас забудем об истории черного цвета и кратко расскажем о некоторых из этих трудностей. Они бывают трех типов.

Великая история синего цвета

2017-12-09 16:01:06

«Чем глубже синий цвет, тем сильнее он зовет человека в бесконечность, будит в нем стремление к чистому и, наконец, к сверхъестественному. Синий – это типично небесный цвет». время поговорить о любимом цвете Василия Кандинского, имеющем свою, совершенно уникальную историю в мире искусства.

Невидимый синий.

В прошлый раз мы коснулись того, что синий цвет в искусстве прошлого существовал весьма загадочно. Он то игнорировался, то использовался не там, где нужно. Синий являлся синонимом черному, точно также, как желтый - белому. В греческом и латинском языках практически не возможно найти этому цвету название. в то время как для триады белый-красный-черный имеется по несколько обозначений. Для описания очевидно синих вещей (растений, минералов) греческие авторы используют названия других цветов. Такое ощущение, что либо вместо синего они видели другие цвета, либо намеренно его игнорировали. Разумеется, ни то ни другое не верно. Древние греки видели окружающий мир идентично европейцу XX столетия, никакие этнические различия не меняли их зрительные качества настолько сильно, а проблема синего цвета не имела личного характера. Тут речь о культурных, социальных, и идеологических различиях, мешающих древним людям воспринимать синий цвет самостоятельно.

Первое появление.

Египетский синий был изобретен еще в III тысячелетии до н.э., изготавливался он из песка и меди, перемолотых в порошок. В древнем Риме синий цвет откровенно не любили, он ассоциировался с черным, то есть с трауром, смертью, порой уродством. По этой причине носить синий цвет было чем-то вопиющим. Голубые глаза были предметом неуважения, физическим недостатком. Свидетельством порочности у женщин и женоподобия у мужчин. В театре голубые глаза часто использовались для создания комических персонажей. В эпоху раннего Средневековья синий цвет категорически не мог быть включен в систему богослужебных цветов. Система сложилась гораздо раньше, чем восприятие синего отдельным цветом, а укоренившиеся к тому моменту стереотипы сделали реабилитацию синего невозможной. Церковь не уделяла ни малейшего, даже самого крошечного места для этого цвета. Католическая литургия всегда была построена на пресловутых трех цветах (догадайтесь каких), правда, по будням их позволялось разбавлять зеленым. Выходит, даже у зеленого цвета было больше прав. При том, что в природе превалируют оба цвета и часто сочетаются вместе.

"Золотой век" синего.

В начале второго тысячелетия, и в особенности начиная с XII века, синий в западноевропейской культуре перестает быть второстепенным и редко используемым цветом, каким он был в Древнем Риме и в эпоху раннего Средневековья. Отношение к нему меняется на прямо противоположное: синий становится модным, аристократическим цветом и даже, по мнению некоторых авторов, прекраснейшим из цветов. За несколько десятилетий его экономическая ценность многократно возросла, его все активнее используют в одежде, он занимает все большее место в художественном творчестве. Столь неожиданная и разительная перемена свидетельствует о том, что та иерархия цветов, что занимала место в системах человеческого восприятия столько лет, была полностью реорганизована.

Под волной вдохновения было изобретено необъятное количество трактовок синего. Синий символизирует истину, божественную силу, чистый разум, святость. Иконография распределяет оттенки синего за отдельными персонажами Нового Завета.  В первые десятилетия XIII века вдохновленные представители власти начинают облачаться в лазурные цвета. Вспомните о еще недавнем несправедливом обращении с синим цветом, которое было два или три поколения назад. А сейчас великий король Франции, Людовик Святой, становится первым королем, облачившимся в синие одеяния. Начиная с загробного, тлетворного и вытесняемого цвета, синий дорос до главного символа божественности.

Финансовый рост.

В эпоху Возрождения появилось название для наиболее ценного на тот момент пигмента - лазурита. Ультрамариновая краска изготавливалась из самого дорогого на тот момент минерала, ляпис-лазури, что продавался по стоимости пятикратно своему весу. Еще с VI века он доставлялся в Европу только из Афганистана, где происходила его добыча и переработка. Проделывая Великий Шелковый Путь и попадая на европейский рынок, ультрамариновая краска становилось товаром люксового сегмента. Лазурит, из-за его исключительной редкости использовали экономно, и часто его берегли для богатых покровителей, а покупать могли наиболее процветающие художники.

Синий в эпоху современности и наши дни.

Для романтиков, в особенности немецких, синий цвет, как и фиолетовый имеет крайне мощную положительную символику. Это цвет прозаиков и поэтов, влюбленных в неведомое. "Цвет таинственной души мира" - так романтики воспевают синий, восхищаясь всем разнообразием его оттенков. Все достоинства синего раскрываются в максимальной полноте уже в конце XIX - начале XX в. Голубой считается самым красивым оттенком синего. Романтизм наделяет голубой цвет своего рода религиозным смыслом. На момент написания "Юного Вертера", где Гёте одевает своего героя в синий фрак, синий - был самым модным в Германии 1770-х годов. Ошеломительный успех книги еще больше способствует усилению этой моды. Так синий и получил распространение по всей Европе.

Пабло Пикассо обратился к синему цвету и создал "голубой период" тогда, когда двигателем его творчества были меланхолия, депрессия, переживание горя. Синий цвет может передавать апатию также, как и покой, ощущение глубины так же, как и одновременное ощущение безнадежности.

Невзирая на меланхоличность синего цвета, каким он запечатлился в современной культуре, он также оставляет за собой ассоциации с близостью к истине, космогонии, мистике, создает впечатление духовности и остается любимым цветом для огромного количества авторов.

Кандинский считал, что синий - это цвет покоя: «Чем глубже синий цвет, тем сильнее он зовет человека в бесконечность, будит в нем стремление к чистому и, наконец, к сверхъестественному. Синий - это типично небесный цвет».Синий, синий- такой привычный цвет с множеством оттенков,но оказывается в истории этого цвета есть много трагических моментов.Много времени понадобилось, чтобы его заметили и полюбили.Профессор Ольшанский писал:"Прилагательное синий, с которым сблизили наши предки название птицы, тоже очень древнее, образовано с помощью суффикса -н- от той же основы, что и глагол сиять. Первоначальное значение синий "блестящий, сияющий".Раньше слова синий, сизый, сивый обозначали не какой-либо определенный цвет, а они обозначали "степень блестящести" любого цвета. Поэтому и "черные образом люди" синими были видимо от пота, и синее море - это море, играющее бликами. Исконное значение корня си сохранил глагол сиять.Синий цвет расположен между красным и зеленым. Находясь ближе к зеленому, синий приобретает такие оттенки, как аквамарин, бирюза, циан.синий имеет два основных оттенка: светло-синий, то есть голубой, и темно-синий. В русском и некоторых других языков, для области синего цвета существует два основных названия - синий и голубой.С точки зрения смысла голубой можно рассматривать как вариант синего (голубой = светло-синий). В индоевропейских языках группа основных цветообозначений включает 11 слов, в русском языке она состоит из 12. Русским словам "голубой" и "синий" в английском языке соответствует одно слово "blue".Языковеды считают,что оно пришло из индоевропейского корня *bhlewos, означавшего «жёлтый». Изначально это слово пришло в древнегреческий язык в виде слова phalos - белый, а в древнеанглийский в виде слова pale - бледный.Современное же слово blue (от того же корня, но с другим цветом) пришло через французский. Лингвисты единодушно признают значительно более древнее происхождение слова синий по сравнению с голубой. Согласно словарю Фасмера русск. синий восходит к др.-инд. čyāmás ‘темный, черный.В античности мир воспринимался в основном в контрастах между светом и темнотой, а цвета радуги воспринимались как неопределенные полутона между белым и черным.Слова, обозначающие синий цвет в современных европейских языках, происходят из двух источников: в меньшей степени от слов, которые раньше обозначали зеленый цвет, и в больше степени - от слов, прежде обозначавших черный. То же смешение черного и синего встречается и в этимологии слова «синий» в совершенно других языках - например, в китайском. В результате возникает предположение, что в ранний период истории всех этих языков, «синий» еще не распознавался как самостоятельное понятие. В литературе XI в. во многих случаях синий еще передает значение просто темного цвета. Лев Успенский писал:"Если слово образовано от той же основы, что "сиять", тогда оно обозначало
первоначально "сияющий, блестящий"; но, возможно, оно связано с "сивый".
В этом случае слово стоит ближе к авесийскому "syava", а оно значит "тёмный",
"чёрный". Если так, то "сияние" тут уже ни при чём. Видимо, вопрос еще
нельзя считать решенным."
В греческом, цветовая лексика которого формировалась на протяжении нескольких веков, для определения синего чаще всего используются два слова: “glaukos” и “kyaneos”. Последнее, по-видимому, произошло от названия какого-то минерала или металла; у этого слова не греческий корень, и ученым долго не удавалось прояснить его смысл. В гомеровскую эпоху словом “kyaneos” обозначали и голубой цвет глаз, и черный цвет траурных одежд, но никогда - синеву неба или моря. . А вот слово “glaukos” обозначало то зеленый цвет, то серый, то синий, а порой даже желтый или коричневый. Оно передавало не строго определенный цвет, а скорее его блеклость или слабую насыщенность: поэтому так характеризовали и цвет воды, и цвет глаз, а также - листьев или меда.Трудность при определении синего цвета встречается и в классической, а затем и в средневековой латыни." В средневековой латыни легко прижились два новых слова, обозначающих синий цвет: одно пришло из германских языков (“blavus”), другое - из арабского (“azureus”). Эти два слова впоследствии вытеснят все остальные и окончательно закрепятся в романских языках. Так, во французском языке (как в итальянском и испанском) слова, которыми чаще всего обозначают синий цвет, произошли не от латинского, а от немецкого и арабского - “bleu” от “blau” и “azur” от “lazaward”.Римляне относились к синему цвету враждебно,потому-что -это был цвет варваров,кельтов,германцев, которые раскрашивали свои тела синей краской для устрашения врагов.В Западной Европе в средние века синий цвет был редко используемым цветом, в богослужении он вообще не использовался. В XI-XII веках интерес к синим тонам проявляется прежде всего в изобразительных искусствах. До XII века синий, как правило, остается вспомогательным цветом либо остается на периферии; по своему символическому значению он сильно проигрывает трем “основным цветам” всех древних социумов - красному, белому и черному. А потом за какие-то несколько десятилетий все вдруг меняется: синий обретает новый статус в живописи и в иконографии, все чаще появляется на гербовых щитах и используется в парадной одежде.Например, Деву Марию начинают изображать в синих тонах.

Дева Мария

По примеру Девы Мария короли и дворяне на чинают носить одежду в синих тонах.

Людовик Святой
Первым королем Франции, который делал это регулярно, стал Людовик Святой.В русской культуре слов, выражающих оттенки синего, существовало значительно меньше, чем терминов, относящихся к красным, желтым или зеленым оттенкам цвета. Синий цвет обычно наделялся магическими свойствами.Эпитет синий употребляется в фольклоре в связи со смертью. Литературовед и переводчик А. А. Косоруков писал, что в языческой мифологии синий цвет связан с нижним миром водных духов. Прежде всего, он был связан с водой, которая, в свою очередь, считалась в древности местом, где таятся злые, враждебные человеку силы.Интересно,что на Руси черт назывался словом синец.Синий цвет ассоциативно связывался с водой и имел отрицательную характеристику, а голубой цвет с цветом неба и характеристика была только положительной.Предубеждения в отношении синего цвета привело к тому, что название синий звучало в иноязычном звучании и написании.Синий цвет в одежде применялся только в униформе, а также в придворных нарядах фрейлин, статс-дам или гофмейстерин.

Негативное отношение в России долгое время относилось к темному синему, а вот к светло-синему было положительное.Синий цвет относится к семи основным цветам спектра.Но люди не всегда замечали и использовали его в своей жизни.На первых настенных изображениях, относящихся к эпохе позднего палеолита (когда человеческое общество уже сложилось, но люди ещё вели кочевую жизнь), этот цвет отсутствует.В эпоху неолита, когда люди начали вести оседлую жизнь и освоили технику окрашивания предметов, они стали использовать красную и жёлтую краски, а синей пришлось дожидаться своей очереди очень долго.Хотя этот цвет широко представлен в природе с самого рождения Земли, человек потратил много времени и труда, чтобы научиться воспроизводить его, изготавливать для своих надобностей и свободно им пользоваться.В России синий цвет получали из растения «синиль».Синиль это вайда красильная, красящее вещество содержится в листьях.

Вайда красильная

Толковый словарь В. Даля приводит для вайды ряд русских народных названий: крутик, синячник, синиль, синильник, а Макс Фасмер - немецкое индиго В Европе использовались различные местные красители, но уже в средние века на рынки Европы в значительном количестве стал поступать новый дорогой, но качественный индиго. Краситель - индиго, когда-то производился из растений. Поэтому и одежда насыщенного синего цвета была тогда далеко не самой доступной. Сегодня же практически весь объем производимого красителя - синтетический, а «синие джинсы» являются синонимом демократичного массового продукта. Натуральный индиго получался из листьев растений индигоферы.

Индигофера красильная

Индиго одним из первых дошедших до нас красителей на Земле - его использовали еще в древних цивилизациях - Египте, Месопотамии, Античной Греции и Риме, не говоря уже собственно об Индии и странах Юго-Восточной Азии. Красили с помощью индиго преимущественно шелк, но не только. На клинописных глиняных таблицах, которые ученые относят предположительно к VII веку до нашей эры, описывается рецепт покраски с помощью индиго шерсти. Различие в отношении к синему и голубому отразилось в русских идиомах и поговорках: синий чулок, но голубая мечта, голубое свечение в конце тоннеля (у умерших), блюдечко с голубой каемочкой. Синий, как и другие основные цвета, имеет множество оттенков из теплой и холодной гаммы.Первоначально функцию обозначения голубого цвета в русском языке выполняли слова лазоревый, лазурный,а в XV-XVI вв. у этих слов появляется сильный «конкурент» - слово голубой.Уже в произведениях Пушкина лазурный, лазоревый (лазуревый) встречались в два раза реже, чем голубой.По мнению одних исследователей, русское слово «голубой» происходит от слова «голубь» (по одной версии - по цвету отлива шейных перьев птицы; хотя скорее всего речь идёт о цвете головного оперения птицы.) (ср. лат. columbus - «голубь»); по мнению других исследователей - наоборот, «голубь» от «голубой.В первых письменных источниках голубой употреблялось только в качестве названия конской масти. Значение его, однако, не совсем ясно. Под мастью голубая подразумевалась лошадь либо ‘светло- или темно-серая с синевой?Голубой цвет -природный символ лучезарного неба, синоним всего божественного, чистого и возвышенного, поэтому в античной иконографии нимб богов окрашен в голубой цвет.В масонстве голубой цвет олицетворял духовное совершенствование и возвышенные идеалы (отсюда и выражение - «голубая мечта»). В истории Европы голубой цвет ассоциировался с высоким происхождением, аристократизмом и благородством дворян, в чьих жилах, по образному выражению, течет «голубая кровь». Из голубой материи, расшитой золотыми лилиями, изготавливались все детали одежды французских королей. В российской армии самые престижные, воздушно-десантные, войска именуются «голубыми беретами».Отрицательное отношение к синему цвету было не везде.Интересно было узнать, что синим цветом красили изнутри пирамиды в Древнем Египте; также синими являются Будда и Кришна.В переводе с санскрита слово кришна означает «чёрный», «тёмный» или «тёмно-синий».В живописи Кришна изображается с кожей голубого или тёмно-синего цвета. В поэзии цвет кожи Кришны описывается как «имеющий оттенок голубых облаков»

Будда

Кришна
В начале девятнадцатого века любые цвета с оттенком синего называли "странными цветами".В дворянской среде такие цвета были популярными, но среди простых людей вызывали негативную реакцию. В английском языке и литературе существовало положительное отношение к синему цвету, но есть и некоторые исключения.В музыке существует американское направление- blues; блюз не что иное, как грусть доброго человека. По своему физиологическому воздействию синий - это самый угнетающий цвет, он понижает кровяное давление и одновременно снижает пульс и ритм дыхания; он успокаивает и расслабляет, иногда даже чрезмерно. Синий с его многочисленными оттенками сейчас ассоциируем с небом и водой, его оттенками можно передать воздушность облаков и спокойствие безоблачного неба, свежий прохладный воздух и настроение моря. Оттенки этого цвета колеблются от тёмного сине-фиолетового до бледного аквамарина.
more/]